Что такое вечеря Господня

ОГЛАВЛЕНИЕ:

ЧТО ТАКОЕ ВЕЧЕРЯ ГОСПОДНЯ

Накормив пять тысяч человек всего пятью хлебами и двумя рыбами, Иисус вернулся в Капернаум. Между тем пришли из Тивериады другие лодки близко к тому месту, где ели хлеб по благословении Господнем. Итак, когда народ увидел, что тут нет Иисуса, ни учеников Его, то вошли в лодки и приплыли в Капернаум, ища Иисуса. И, найдя Его на той стороне моря, сказали Ему: Равви! когда Ты сюда пришел? Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог.

Итак сказали Ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал. На это сказали Ему: какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? что Ты делаешь? Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть (От Иоанна 6:23-31).

Давайте попытаемся представить происходящее. Пронесся слух, что в пустыне по ту сторону Галилейского моря некий чудотворец несколькими хлебами кормит любое количество людей, причем - бесплатно. Никто из пришедших не уходит голодным, еще и лишнее остается. Те, кто по какой-то причине пропустили это зрелище, и те, кто захотел поучаствовать в чудесной трапезе еще раз, направляются к тому месту, но Иисуса там нет! Его искали по всей окрестности, и, найдя, наконец, в Капернауме, возмутились: "Как Ты сюда попал? Все пути были перекрыты, все плавательные средства были под контролем, чтобы бесплатный обед никуда не делся, а Ты, как ни в чем не бывало, сидишь в синагоге - зачем нам надо было куда-то плавать?!"

Иисус отвечает: "Отчего же вы искали Меня? Неужели поняли значение данных вам знамений (в оригинале, Иоанн ни разу не употребляет слова "чудо"; все, описанное им - знамения, признаки мессианства Иисуса)? Или, поев, вы поначалу было, насытились, теперь же снова проголодались?" Утоление физического голода временно, и не в нем была суть знамения.

"Что ж, - говорят, - хорошо, давай поговорим о чем-нибудь духовном (перед обедом, пока аппетит разыграется). Расскажи-ка, что нам нужно делать.
Иисус говорит: "Не делать нужно, а верить - верить в Того, Кого послал Отец Небесный, то есть, в Мессию".
Все ясно: надо верить в Мессию! Это уже - ближе к делу (то бишь обеду). Мессия должен творить чудеса, какие творил Моисей, а Моисей давал есть хлеб с неба - манну небесную. Сделай то же самое, чтобы мы Тебе поверили. А за одно и покушали - не зря же веслами махали! Так сказать, знамение "два в одном": и хлеб, и зрелище.
Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру. На это сказали Ему: Господи! (ну, наконец-то вернулись к гастрономической теме!) подавай нам всегда такой хлеб. Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда.

Возроптали на Него Иудеи за то, что Он сказал: Я есмь хлеб, сшедший с небес. И говорили: не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: я сшел с небес? Иисус сказал им в ответ: не ропщите между собою. Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день. Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную.

Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (От Иоанна 6:32-51).
Иисус продолжает говорить о самом главном - об истинном хлебе, о жертве, которую Он готов принести, чтоб дать жизнь миру. Но слушатели упорно не понимают Его и ждут, когда же Он даст им, наконец, поесть.

Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою? Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (От Иоанна 6:52-53). Евреи, принося жертву за грех, были обязаны съесть жертвенное животное там же, не выходя из храма: так они причащались этой жертвы, которая становилась частью их самих.

Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек (От Иоанна 6:54-58). Пища физическая насыщает лишь временно.
Сие говорил Он в синагоге, уча в Капернауме. Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (От Иоанна 6:59-63).

Истинной пищей, пищей духовной является воплощенное Слово Божье - Христос. И если Он пребывает в нас, если мы причастны к Его жертве, мы имеем жизнь вечную. В напоминание об этом Иисус учредил очень странный с точки зрения непосвященного человека обряд, называемый Вечеря Господня, хлебопреломление или причастие.

Библия так говорит о причастии: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? (1Коринфянам 10:16). Словом "приобщение" здесь переведено греческое понятие койнония, обозначающее единение, единство, пребывание вместе, сопричастность (этим словом в греческом языке обозначаются, например, взаимоотношения настоящих друзей).

Заповедь хлебопреломления была оставлена с целью единения учеников Иисуса с их Учителем и между собой. Тем более поразительно огромное количество разногласий и разделений, возникающих среди братьев во Христе в этой связи! О чем только не ведется споров! Например, что такое причастие? Это некий символ, свидетельствующий о нашей принадлежности к определенной религиозной группе или же это некий магический ритуал освящения? Есть и другая точка зрения, которая утверждает, что при хлебопреломлении происходит физическое превращение вина и хлеба в физические плоть и кровь Иисуса (что придает Вечере Господней ту самую ассоциацию с каннибализмом, что так напугала Его учеников).

Ведутся споры и по частным вопросам - как часто нужно совершать хлебопреломление (каждый день? раз в неделю? раз в год?), и кто может принимать в нем участие: все, или только достойные, или только избранные, или только те, кто выполняет определенные правила? У Свидетелей Иеговы, например, причастие проводится раз в год, причем, причащаются не все члены этой организации, а только избранные, называющие себя "144 тысячи", которые живут где-то в Америке, и их мало кто видел. В остальных же отделениях этой организации чашу и хлеб просто проносят мимо собравшихся, которые, якобы, причащаются в качестве наблюдателей.

У мормонов причастие является некой мистерией, квалифицируемой как "храмовое таинство". Оно проходит в специальных храмах, ближайший из которых от нас - в Западной Европе, а самый большой - в Америке, и для участия в этом таинстве необходимо пройти особый отбор, получить разрешение, а потом еще и пройти испытательный срок.

Подобная практика неизбежно ведет к обособлению от Церкви Христовой. Тенденция к самоизоляции неизбежно возникает в любой церкви или деноминации, вставшей на какой-либо из двух опасных путей, о которых мы говорили ранее - либерализма (когда человеческое мнение ставится выше авторитета Слова Божьего) или традиционализма (когда традиции ставятся выше авторитета Слова Божьего). Так или иначе, в большинстве существующих ныне церквей, чтобы принять причастие, нужно получить разрешение служителя (например, в форме исповеди).

Тем не менее, на протяжении всей истории Церкви помимо тенденции к апостазии (отступления от Библейских принципов) наблюдалась и тенденция восстановления истины Писания. Одним из активных сторонников возвращения к библейским истокам христианства был наш соотечественник, выдающийся религиозный философ Григорий Сковорода. Приходя в церковь во время причастия, он шел прямо к чаше, показывая этим, что, являясь частью Тела Христова, пребывает в общении со Христом и не нуждается в иных посредниках между собой и Богом или каких-либо разрешительных инстанциях. Как-то раз приходской священник спросил подошедшего к чаше философа: "Понимаешь ли, что делаешь, готов ли?" Тот ответил: "Понимаю и готов!" И священник приобщил его к чаше, признавая его правоту.
За возвращение к библейским представлениям о хлебопреломлении выступал и современник Григория Сковороды пресвитерианец Александр Кэмпбэлл. Сектантские тенденции Нового Света дошли тогда до того, что для участия в Вечере Господней нужно было получить у пресвитера специальный жетон-разрешение, который потом сдавали, подходя к чаше. Кемпебелл вышел к причастию и, отдав свой жетон, развернулся и ушел, показывая, что не намерен участвовать в этом фарсе, превращавшем хлебопреломление в некий бюрократический ритуал, в следование новому закону, в угождение человеческому мнению или традиции. Причастие переставало быть приобщением Тела Христова, объединяющим в любви всех Его последователей. Так началось движение, названное "Движение восстановления". Стали возникать христианские церкви, основой жизни которых было следование тому, что говорит Писание. Целью движения стало восстановление Церкви в том виде, в каком она описана в Новом Завете.

Эту же цель преследовал в девятнадцатом веке русский аристократ полковник Василий Пашков и, на заре двадцатого века, инженер, выходец из молокан Иван Проханов, ставшие основателями движения независимых евангельских церквей России. К этому же стремимся и мы, наша церковь - жить не по слову человеческому, не по преданиям старцев, а по Слову Божьему. И если мы хотим, избегая разногласий, достичь ясного понимания того, что такое причастие и как надлежит в нем участвовать, единственно верный способ узнать об этом - открыть Библию.

Что же говорит Писание в Вечере Господней, о причастии?
Это может показаться удивительным, но, как и в случае с крещением, Библия практически ничего не говорит о "технической стороне дела". Так много ведется споров вокруг этого вопроса, Писание же обходит его молчанием! Может, этот вопрос вообще не является важным? Или, может, в словах Писания современники апостолов видели нечто, с чем мы сегодня не знакомы? Единственное место Библии, где обсуждается практика хлебопреломления - это одиннадцатая глава Первого Послания к Коринфянам. Но даже там не говорится о правильной практике, а осуждается то, как практиковалось причастие в Коринфе.

Коринфская церковь была одной из самых проблемных церквей новозаветного времени, и Павел неоднократно писал туда, помогая общине исправить допускаемые ею искажения. Два таких письма вошли в канон Священного Писания и дошли до наших дней (то, что это не единственные письма Павла в Коринф, видно из их текста). Странно, что сегодня многие церкви пытаются строить свои богословие и практику на примере именно коринфской церкви, все рекомендации которой указывают на то, как делать не следует. Но мы благодарим Бога, обращающего наши слабости нам же на благо. Он делает добро из зла, потому что в этом падшем мире больше его делать не из чего. И если бы не было таких серьезных проблем в коринфской церкви, Павел не написал бы туда этих писем, и мы бы не имели текста, на который можем опираться сегодня:
Далее, вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается. Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю.
Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней.
Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром.
Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение (1 Коринфянам 11:20-34).

Итак, когда коринфяне собирались на Вечерю Господню (что бы это ни значило), каждый приносил свою пищу. Кто побогаче, у того пища была получше. Приходил он раньше других, и, никого не дожидаясь, начинал есть. Когда же, окончив работу, приходили бедные, пришедшие раньше были уже и сыты, и пьяны, и братского общения, почему-то не складывалось. Как говорится, сытый голодному не товарищ. Потому-то Павел и пишет: поступая так, вы пренебрегаете Церковь Божию и унижаете неимущих. Неужели у вас нет домов, чтобы есть и пить?

Павел не использует по отношению к Вечере Господней каких-либо особых терминов, отличных от бытового языка. Словом "едите" переведено обычное греческое слово фаго, которым означается еда, как процесс; "вечеря" - дейпнео, что означает всякий прием пищи, трапезу. "Есть" - естио (еда, как акт), "пить" - пино. Речь явно идет об обыкновенной пище: вы собираетесь поесть, но делаете это не так, чтобы это была Вечеря Господня, потому что тот, кто пришел раньше не ждет остальных и богатые пренебрегают неимущими. Чтобы ваша трапеза стала Вечерей Господней, в нее нужно внести два изменения: (1) ждите друг друга, (2) не забывайте, почему собрались - рассуждайте о Теле Господнем.

Павел пишет: ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет (1 Коринфянам 11:23-26).

Произошло нечто поразительное. Совершенно привычным вещам Иисус придал абсолютно новое значение. Дело в том, что церковь - это семья. Где семья собирается чаще всего? За столом, на общей трапезе. И в то время существовало два элемента, обязательных при любом приеме пищи, будь то пышный царский банкет или скудная нищенская трапеза: если не было этих элементов, значит, еды не было. Первый элемент, без которого нельзя обойтись - хлеб, второй - вино. До открытия пастеризации и изобретения холодильных установок вино было единственным напитком, который можно было заготавливать и хранить. Вино и хлеб присутствовали на любой трапезе, и уже сами по себе представляли минимально возможную трапезу. Таким образом, выражение "всегда, когда будете есть хлеб и пить вино" означает - всегда, когда собираетесь за одним столом. Иисус, по сути дела, сказал, что теперь, всякий раз, когда вы едите, вы делаете это в воспоминание обо Мне, вы возвещаете смерть Господню. Для остальных людей это будет просто еда, банкет, трапеза, вы же собираясь за столом, будете видеть в этом совершенно другой смысл, и уже никогда не сможете делать это как раньше.

Очень хорошую аналогию можно найти в книге Антуана Экзюпери "Маленький принц". Помните, когда маленький принц собирался покинуть летчика, он повел его ночью в пустыню, показал на звезды и сказал: "Это - мой подарок тебе. Теперь, всякий раз, когда ты будешь смотреть на звезды, ты будешь знать, что там есть моя звезда, и всегда будешь слышать мой смех. Все остальные будут видеть просто звезды. Но для тебя звезды больше не будут звездами, а превратятся в тысячи маленьких колокольчиков, которые звенят моим смехом". Вот так Иисус, взяв самые обыкновенные предметы, наделил их иным, невидимым для других, духовным смыслом, сделав их напоминанием о Себе и о Своей жертве. Случайно зашедший человек скажет, что вы едите хлеб и пьете вино, для вас же это - объединяющие вас спасительные Тело и Кровь Христовы. И Павел говорит, что теперь, если вы, собравшись вместе поесть, не рассуждаете о Теле Господнем, вы участвуете в этом недостойно, едите и пьете собственное осуждение. Тот, кто торопится съесть свою пищу в одиночку, ест не пищу, а собственный приговор.

Стоит заглянуть в Библию, многие вопросы отпадают сами по себе. Один из таких вопросов - как часто можно участвовать в Вечере Господней? Не слишком ли это часто - каждую неделю? Давайте вспомним практику иерусалимской церкви: они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах (Деяния 2:42); и каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца (Деяния 2:46).
Иерусалимская церковь вообще была уникальна в своем роде. Ее члены продавали свое имущество, отдавая деньги апостолам. Эта церковь буквально вложила себя в дело благовестия. Пройдет всего пара десятков лет, и от Иерусалима не останется камня на камне, но эта церковь ничего не потеряет. И когда гонения рассеют ее членов по всему лицу земли, у них повсюду окажутся братья и сестры, готовые принять их. Пока же они каждый день проводят в храме, внимая учению апостолов, а потом расходятся по домам, где, преломляя хлеб, принимают пищу в веселии и простоте сердца. Каждый день - часто это или нет, приемлемо ли это? Их практика полностью соответствовала тому смыслу, который придал Вечере Господней Иисус: всякий раз, когда собираетесь на трапезу, вы возвещаете смерть Господню.

Со временем общины росли, и уже не было возможности ежедневно собираться в одном доме за общим столом. В Ефессе, где Павел провел несколько лет, он стал собирать уверовавших, арендовав для этого помещение в местном колледже (в училище некого Тиранна - Деяния 19:9), где два года учил их о Царстве Божьем. Община переросла рамки домашней церкви, где застолье было естественным и реальным, теперь трапеза стала символической: по кусочку хлеба, по глотку вина - вряд ли этим можно утолить физический голод (если кто голоден, пусть ест дома - пишет Павел). Но содержание осталось то же - из домашней церкви в церковь общинную был перенесен духовный смысл заповеди Христовой.

Зачастую приходится слышать противоположное учение: мы принимаем участие в реальной трапезе, которая символизирует смерть Христову и наше с ним единение. Но символической стала сама трапеза, причащение же в ней Тела и Крови Христовых остается реальным. Сопричастность жертве Иисуса дает нам вечную жизнь - не через физическое насыщение нашей плоти (отцы ваши ели манну в пустыне и умерли), а через Его духовное пребывание в нас, а нас - в Нем, в Его Теле - Церкви. Потому-то всякий раз, когда мы собираемся вместе, мы тем самым возвещаем смерть Христову, и будем делать это доколе Он придет.

По мере того, как церковь становилась общинной, изменилась и периодичность евхаристических встреч. Собрания уже не проходили каждый день, но, как минимум, раз в неделю, во исполнение заповеди: шесть дней работай, а седьмой отдай Господу. В какой же день стали собираться верующие? Евреи праздновали Субботу в субботу, последний день недели (потому этот день недели и получил такое название в русском языке), отмечая завершение Божьего труда по сотворению мира. Ранняя христианская церковь начинает праздновать Субботу в первый день еврейской недели (который у нас называется воскресением), отмечая завершение Божьего труда по искуплению мира, поскольку именно в первый день недели Иисус воскрес из мертвых: Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине (От Марка 16:9); в тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! (От Иоанна 20:19).

Во второй главе книги Деяний описываются события Пятидесятницы, которая также праздновалась в первый день недели, и именно в этот день Бог излил Свой Святой Дух на Свою Церковь. Так что, первый день недели по еврейскому календарю (седьмой день по русскому) - еще и день рождения Церкви. И мы видим, что в Новом Завете днем евхаристического собрания становится первый день недели: В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в следующий день, беседовал с ними (Деяния 20:7). В этот день христиане славят Бога публичным чтением Писания, проповедью, песнопениями, участием в Вечере Господней, славословием и денежным приношением.

Относительно денежного сбора Павел пишет: в первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние (1-е Коринфянам 16:2). Таким образом, денежные сборы тоже делались в первый день недели. Во многих же церквях утверждают, что еженедельное причастие - слишком часто, тем не менее, собирают приношение каждое воскресение, хотя Писание одними и теми же словами четко говорит о периодичности обоих служений: - в первый день недели.
Христос говорит: сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Всякий раз, когда мы собираемся, мы возвещаем смерть Христову. Даже если бы мы не делали хлебопреломления, собираясь вместе как церковь, мы возвещаем смерть Христову. Иисус же заповедовал нам, каким образом мы должны это делать: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается; сие творите в Мое воспоминание (От Луки 22:19-20). Пусть для неверующего это - всего лишь хлеб и вино, когда мы подходим к этой Трапезе, мы возвещаем смерть Христову, приобщаясь Его Плоти и Крови.

Но все, что мы делаем не во славу Божью; все, что из средства превращается в цель, становится идолом. Идолом могут стать и наше хождение в церковь, и наше участие в Вечере Господней. Стоит лишь позволить этому стать традицией, бездумной привычкой, и мы утрачиваем реальные отношения с Богом, ради которых Христос пошел на Крест - отношения любви.

Когда я был юн и влюблен, я и моя будущая жена были студентами. Мы учились на разных курсах, жили в разных частях города и встречались всего раз в неделю, по пятницам. Представьте, каковы были бы мои чувства, если бы моя возлюбленная сказала: "Знаешь, не слишком ли это часто - встречаться раз в неделю? Это может войти в привычку. Поэтому, давай встречаться раз в месяц". Услышав такие слова, я бы, пожалуй, подумал, что что-то с нашими отношениями не в порядке. Точно так же, если мы находимся в отношениях любви с Богом, то участие в трапезе Господней хоть каждую неделю, хоть каждый день, привычкой стать не может. Если же это становится обязанностью, традицией, значит, утрачено что-то главное, что-то живое, что нас связывает с Ним, и спор о периодичности встреч становится бессмысленным.

Затрагивая вопрос, кто может принимать участие в Вечере Господней, можно услышать множество человеческих мнений и обнаружить множество традиций: "только те, кто крещены в этой церкви", "только те, кто принадлежат этой деноминации", и тому подобное. Писание же говорит об этом совершенно ясно: охотно принявшие слово его крестились, и ... постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. (Деяния 2:41,42). Те, кто охотно, то есть по собственному волеизъявлению, приняли Слово Божие и крестились, заключив Завет с Богом, постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении, преломлении хлеба и в молитвах. Сколько церквей создал Господь? Одну - Церковь Христову! И все, кто являются Божьими детьми, получив усыновление через кровь Иисуса, являются членами этой Церкви. Все верующие были вместе … И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа (Деяния 2:44, 46,47). Именно поэтому мы в своей церкви и практикуем открытое для всех причастие. Это - Вечеря Господня. Это - не наш ритуал, не наша трапеза, это - Его стол, и Он приглашает к нему всех, кого называет друзьями. Мы здесь - лишь слуги, прислуживающие у Его стола. И если к трапезе подойдет кто-то не из нашей общины, а мы скажем ему: "Не подходи, мы сначала должны выяснить, кто ты; откуда ты; из какой церкви; правильно ли принимал крещение?", как на это будет смотреть Иисус?

Представьте себе, пригласили вы своих друзей на банкет (скажем, на день рождения), и у вас есть слуги, которые накрывают и обслуживают праздничный стол. И вот, приходят ваши друзья, а слуги их не пускают! Как вы к этому отнесетесь? Кто угощает - хозяин или слуга? Кто решает, кому можно, а кому нельзя приходить - хозяин или слуга? Мы - всего лишь слуги. Поэтому всякого, кто заключил Завет с Господом, вне зависимости из нашей он церкви или нет, мы рады видеть за одним с нами столом. Это не наш стол - это Вечеря Господня. Господь же зовет всех, и ожидает каждого. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Наша обязанность учить людей, но не в нашей власти их испытывать.

Проходить причастие может по-разному. Иногда мы разносим Трапезу по залу; иногда предлагаем каждому подойти к столу; иногда, став в круг, пускаем хлеб и чашу по кругу. Главное не то, как мы это делаем. Главное в том, что мы, собравшись вместе, возвещаем смерть Господню. Если хлебопреломление для нас - не путь единения со Христом, а самоцель, мы это делаем напрасно. Именно об этом пишет Павел Коринфской церкви: Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает (1 Коринфянам 11:27-30). Обратите внимание: апостол говорит не о том, достойны мы или нет Жертвы Христовой (лишь из любви к нам, недостойным, Господь пошел на нее), а о том, что если мы не испытываем себя, мы недостойным образом подходим к трапезе, не рассуждая о теле Господнем, и оказываемся виновны против Тела и Крови Господней, что ведет к духовной смерти.
Кто хотел бы услышать от Господа такое: вы немощны, больны, а многие и вовсе умерли? Для того-то и сверяем мы свою жизнь с абсолютным стандартом Тела и Крови Господней здесь, у Его стола, чтобы не услышать нам в последний день: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв (Откровение 3:1). Ты лишь называешься христианином и носишь имя Христово, даваемое перешедшим из смерти в жизнь вечную. Ты называешься им, как будто бы ты жив, но ты мертв. Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим (Откровение 3:2). Вот наша цель - мы должны постоянно бодрствовать в Духе, чтобы утверждать все близкое к смерти, благовествуя жизнь вечную через смерть Христову. Павел говорит: если вы не рассуждаете о Теле Христовом, то вы недостойно принимаете участие в Трапезе Господней, потому-то вы немощны, бессильны, а многие вообще уже умирают. Словом "умирают" переведено греческое коймао, от которого происходит русское "кома", и, по сути, Павел говорит: с виду вы еще живы, но многие из вас уже впали в кому, утратив реальную связь с Подателем жизни.

Ни ритуал, ни хлеб, ни вино не дают жизнь вечную, но реальное Тело Христово, ломимое за нас, реальная Кровь Христова, пролитая за нас. Дух животворит,- говорит Иисус,- плоть же не пользует нимало. В чем разница между живым и мертвым? Живой человек, упав, может подняться, отряхнуться, и продолжать путь. Если живой поранился, рана способна зажить. Мертвое же тело встать не может. Однажды упав, оно начинает гнить и разлагаться, и любое повреждение лишь ускоряет этот процесс - способность к заживлению утрачена.

Для того, чтобы поддерживать физическую жизнь, нужно постоянно питаться физической пищей. Отказавшись от нее, долго не протянуть. Что же является духовной пищей, дающей жизнь вечную? Христос. Его Жертва. Его Кровь, пролитая во оставление наших грехов. Его Тело, ломимое за каждого из нас. Это - единственный источник жизни. Если мы потеряли связь с Ним, становимся духовными дистрофиками, впадаем в кому и умираем. Наше мертвое тело можно посадить на церковную скамью, придать ему благочестивый вид, вложить в уста псалом или пару фраз на околоцерковном жаргоне, но все это бесполезно: каким бы оно ни выглядело живым, смерть есть смерть. Какое бы имя ни носил человек, если он мертв, он духовно разлагается, все больше и больше падает, он все дальше и дальше уходит в тление. Но если у нас есть живое общение с Богом - в Его Крови, в Его Плоти; как бы больно мы ни упали, как бы сильно ни поранились, как бы мы ни навредили сами себе, в нас есть жизнь, которая способна нас восстановить, которая способна дать нам жизнь вечную.

Итак, с насущными вопросами - что? как? когда? как часто? зачем? - мы, вроде бы, немного разобрались. Но не упускаем ли мы чего-то, что слышали в словах Спасителя ученики, и чего не замечаем мы? Чего-то, что было для слушателей само собой разумеющимся тогда, и представление о чем утрачено в наши дни?

Жизнь античного еврея регулировалась целым рядом законов, традиций, инструкций и сценариев - как писанных, так и устных. Пасхальная трапеза, на которую Иисус собрал учеников, была одним из четко нормированных ежегодных событий. Когда они по узкой лестнице поднялись в горницу, где проходила тайная вечеря, ягненок был уже зарезан и должным образом приготовлен. Все возлегли на соответствующие места, и Учитель, поднимая первую ритуальную чашу, лишь добавил к традиционной молитве, что в следующий раз будет пить с учениками уже в Царствии Божьем. Это усилило праздничное возбуждение: несколько дней назад весь город встречал Иисуса как царя, и, если бы не чреда выходных из-за совпадения Субботы и Пасхи, их учителя уже помазали бы на царство. Что ж, пару дней подождем, а потом запируем по-царски!

Затем Иисус, как положено, вознес лепешку и поблагодарил Бога за хлеб, но, разделяя ее на всех возлежавших, добавил: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. (Учитель уже давно говорил о Себе, как о некой Жертве, и хотя смысл этих высказываний все еще был непонятен, с ними свыклись). Так или иначе, хлеб был роздан, и пасхальная трапеза началась. Все происходило строго в соответствии со старинным, сотни лет не менявшимся ритуалом; каждый элемент трапезы символизировал те или иные события Исхода евреев из Египта. Когда же трапеза закончилась, и Учитель вознес последнюю, благодарственную чашу, вдруг прозвучали совершенно неожиданные слова: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается (От Луки 22:19-20). Что это значит: сия чаша есть Новый Завет? Не перепутал ли Учитель сценарии? Или это мы не понимали, в каком ритуале участвуем на самом деле?
Чтобы понять, что услышали в словах Иисуса Его ученики, нам необходимо разобраться в том, какой именно смысл вкладывался тогда в утраченное в нашей культуре понятие "завет". Безусловно, все мы знакомы с Ветхим Заветом и Новым Заветом как разделами Библии. Для людей же того времени отношения завета являлись весьма важной частью их собственной жизни, поскольку именно ими нормировалась жизнь в браке.

Отношения завета предполагают сочетание благословений и ответственности. В этой связи в Писании существует два вида нарушения этих отношений. Первый, это когда получающий заветные благословения не берет на себя ответственности за них; этот грех называется блудом. Второй, это когда взявший на себя ответственность завета, нарушает его; этот грех называется прелюбодеянием. Оба понятия Библия использует не только применительно к людям (например - Осия 4:14), но и к народам (например - Иеремия 3:6-9). Мы восторгаемся такой метафоричностью библейского языка, но не исключено, что это вовсе не метафора, а терминология завета. Каков же был порядок заключения заветных отношений, с которыми сталкивался каждый еврей? Как обычно вступали в брачные отношения юноша и девушка (пусть у них будут типичные еврейские имена, скажем, Иван да Марья - Иоанн и Марьям)?

Вхождение в брачные отношения проходило тогда в три этапа - Клятва (заключение завета), Обручение (обновление завета) и Возвращение жениха (свершение завета).
Характерной особенностью первого этапа являлось то, что ни жених, ни невеста участия в нем не принимали. Они могли даже не знать о нем и, более того, как один из будущих супругов, так и оба могли быть на этот момент еще младенцами. Ответственность за этот этап лежала на папах Вани и Маши - отец жениха приходил для переговоров к отцу невесты.

Поначалу переговоры носили чисто деловой характер, когда же папы достигали согласия, отец невесты приносил в жертву пару птиц или животное (ягненка, козленка или бычка), в зависимости от достатка, изливал кровь на землю и аккуратно раскладывал в два ряда разрубленные туши животных. После этого оба папы обменивались клятвой отдать своих детей друг другу и скрепляли эту клятву, проходя босиком по крови между разрубленных туш животных и призывая на свою голову всевозможные проклятия в случае нарушения этой клятвы. Заветный союз был заключен, закланных животных приготовляли в пищу и начинали пировать, отмечая событие. Когда пир заканчивался (то ли к вечеру, то ли через несколько дней), отец жениха возвращался домой, и жизнь продолжалась своим чередом, за одним исключением: Ваня и Маша существовали теперь лишь друг для друга. Они были женихом и невестой. Любое нарушение этих отношений, то ли по воле одного из них, то ли из-за изменившегося решения одного из отцов, отныне считалось прелюбодеянием - нарушением брачного завета.

Представляете, какие ассоциации возникали у евреев, хорошо знакомых с ритуалом Клятвы, когда они слушали в синагоге старинную историю об Аврааме? Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность. И сказал ему: Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского, чтобы дать тебе землю сию во владение.

Он сказал: Владыка Господи! по чему мне узнать, что я буду владеть ею?
Господь сказал ему: возьми Мне трехлетнюю телицу, трехлетнюю козу, трехлетнего овна, горлицу и молодого голубя.

Он взял всех их, рассек их пополам и положил одну часть против другой; только птиц не рассек. И налетели на трупы хищные птицы; но Аврам отгонял их. При захождении солнца крепкий сон напал на Аврама, и вот, напал на него ужас и мрак великий.

Когда зашло солнце и наступила тьма, вот, дым как бы из печи и пламя огня прошли между рассеченными животными. В этот день заключил Господь завет с Аврамом (Бытие 15:6-12, 17-18). Слушатели видели в этом повествовании заключение Завета между двумя "папами": Отцом-Богом и праотцом всех верующих Авраамом. Недаром Писание неоднократно говорит о народе Израиля как о невесте Божьей. Тайна Сына и Духа еще не была открыта, и Бог мистическим образом воспринимался и как Отец Жениха, и как Сам Жених в Одном Лице.

Тем временем, Ваня и Маша росли, беззаботно играя со сверстниками, и так продолжалось, пока не приходила полнота времени (Галатам 4:4) - жених и невеста достигали брачного возраста. Невеста более не принимала участия в детских играх, а изучала науку ведения домашнего хозяйства. Если она и появлялась на улице, то не иначе как закрыв лицо вуалью. Наступало время Обручения. Лишь только жених был готов заплатить мохар, брачный выкуп за невесту (по-славянски - "вено": Бытие 34:12, Исход 22:16-17, 1 Царств 18:25), он появлялся в доме родителей невесты с друзьями-свидетелями. Накрывался стол, женщины (кроме невесты, скрывавшейся на женской стороне дома или за ширмой) подавали еду, мужчины же вели неторопливую застольную беседу - о новостях, о здоровье родственников, о приплоде скота, о видах на урожай, и тому подобное.

Ничто не выдавало истинной цели визита, хотя все прекрасно понимали, зачем пришел Иван, и почему ему так трудно скрывать свое волнение. Когда застолье было закончено, наливалась последняя чаша, с которой возносилось благодарение Богу за трапезу, за всех присутствующих, за их хозяйство, за членов их семей. А после молитвы жених, как бы невзначай, говорил хозяину дома, своему тестю: кстати, а почему мы не видим дочь твою, Марьям? Все ли с ней в порядке? Здорова ли она? Отец заверял гостя, что все в порядке и посылал за дочерью. Чуть помедлив, невеста с покрытым вуалью лицом не спеша (торопливость считалась бы признаком отсутствия стыда) выходила к гостям. И вот тут наступал самый главный момент: жених, взяв свою чашу, подносил ее невесте со словами: "это - чаша завета между мной и тобой, вместе с ней я отдаю тебе свою жизнь". Если невеста была согласна на такое предложение, она открывала лицо и, приняв чашу, пила из нее. С этого момента она была обручена своему жениху, и они обладали всеми юридическими правами мужа и жены, включая права вдовства и наследования имущества. Обручение было обновлением заветного союза: жених и невеста больше не находились под старым заветом, за заключение и сохранение которого были ответственны их отцы. Это был новый завет, заключенный непосредственно между ними двумя.

Хотя невеста имела право отвергнуть чашу, само собой разумеется, все ожидали, что раз уж дело зашло настолько далеко, она примет ее - в противном случае событие расценивалось бы как позорное и для жениха, и для отца невесты. Поэтому, если Маша по какой-либо причине не хотела выходить за Ваню, она, как послушная дочь, заранее должна была упрашивать своего отца: если только возможно, да минует меня чаша сия; впрочем, пусть будет не как я хочу, но как ты. И если такая возможность действительно была, сострадательный отец мог попытаться уладить этот вопрос с семьей жениха, подыскав тому другую достойную невесту и заплатив откуп, достаточный на вено для нее. Впрочем, практика расторжения заветных союзов была крайне редкой, и, как, правило подобные события старались не разглашать. Так, Иосиф, обрученный муж Марии, матери Господа нашего, узнав, что Она беременна и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее (От Матфея 1:18-19).

Когда невеста принимала чашу, компаньоны жениха передавали вено ее отцу. Размер брачного выкупа был оговорен заранее и отражал либо общепризнанные достоинства невесты, либо знатность ее положения (см. 1 Царств 18:20-25), либо то, насколько жених ценил свою избранницу. Когда формальности были соблюдены, муж... разворачивался и уходил. Но перед уходом он говорил жене: "Я ухожу приготовить нам жилище, и когда все будет готово, я вернусь и заберу тебя. Когда это произойдет - не знаю ни я, ни мои спутники, знает лишь мой отец. Ты только жди. Если же случится что-либо непредвиденное, ты знаешь, где я". Невеста оставалась ждать и готовиться к свадьбе. Чаша завета оставалась у нее, и она пила из нее в память о своем возлюбленном.

Сам же он возвращался в дом своего отца и начинал обустраивать семейный очаг. Если в их родовой усадьбе было много пристроек, Ваня, по согласованию с отцом, мог переоборудовать уже существовавшее жилище; если же нет, предстояло возвести новое. Отец внимательно следил за его работой, и вот, по истечении некоторого времени (обычно составлявшего не меньше года), наступал момент, когда он говорил: "ты готов, сын мой, иди, забирай свою жену". Вне зависимости от времени суток, Иван бросал все свои занятия, созывал друзей и отправлялся за столь желанной Марией. Сопровождавшие его друзья восклицали: "Жених идет!", трубили в рога, и, если было темно, несли факелы. Всякий же, увидавший их шествие или услыхавший этот возглас, также кричал: "Жених идет!", чтобы благая весть как можно быстрее достигла невесты и та поскорее выходила - женихи, они такой нетерпеливый народ!

Процессия подходила к дому невесты и останавливалась на улице. Та, взяв заранее приготовленное имущество, выходила в сопровождении подруг, и все отправлялись обратно. Подруги также должны были в любой момент быть готовы к этому событию, поскольку как только шествие заходило в дом жениха, ворота закрывались. Те же, кто не успевал зайти вместе со всеми (например - из-за нехватки масла для светильников), оставались на улице, поскольку невеста к воротам больше не подходила - ей было не до этого.

Войдя в дом, жених и невеста становились под заранее приготовленной ритуальной кущей, и над ними читалась молитва благословения, после чего невеста, отпив из чаши завета, возвращала ее жениху. Тот допивал чашу и, положив на землю, сокрушал ее своей стопой - она больше была не нужна ни невесте в память о женихе, ни жениху, чтобы предлагать ее кому-либо еще. Друг жениха тут же отводил молодоженов в брачные покои, и, вернувшись, объявлял всем, что брачный союз свершился, после чего начинался свадебный пир, длившийся целую неделю. На протяжении этой недели невеста ни разу не выходила к гостям - она всецело принадлежала своему мужу.

Тайная вечеря состоялась за день до праздника Пасхи. В том году он приходился на Субботу, и некоторые раввины, считая, что празднование чего-либо в Субботу является нарушением Четвертой заповеди, учили, что в таких случаях Пасху необходимо отмечать днем раньше. Но истинная Пасха состоялась в предназначенное ей время: Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Коринфянам 5:7) на следующий день! Каково же тогда значение застолья, которое Иисус делил со своими учениками? Ответ на этот вопрос мы можем найти в словах Самого Спасителя, подавшего чашу после вечери ученикам со словами: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание (1 Коринфянам 11:25).

Эта трапеза была Обручением, обновлением Завета. Драгоценное Вено уже было приготовлено к уплате, и Жених заверял Невесту: В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете (От Иоанна 14:2-4). О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец (От Марка 13: 32).
Мы, Церковь - обрученная Невеста Христа и Господа нашего Иисуса, Который возлюбил нас настолько, что не пожалел отдать Собственную Жизнь в качестве Брачного Выкупа за нас, грешных. Имея такой Залог, такое Свидетельство Его любви, мы живем в постоянном ожидании Его возвращения, чтобы вместе с Ним отправиться в дом Небесного Отца. Мы храним себя в чистоте и непорочности, чтобы в любой момент быть готовым выйти Ему навстречу, когда, как говорит Писание, Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак, утешайте друг друга сими словами. О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью (1 Фессалоникийцам 4:16-5:2). Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (От Матфея 25:13).
Как знать, может в эту самую минуту, когда вы читаете эти строки, ангелы поднимают свои трубы, и наш Небесный Жених уже ставит Свою ногу на облако?! И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откровение 22:17, 20).

Вверх